Трюфель - немного истории

Царскую дореволюционную эпоху в России почему-то либо чрезмерно приукрашивают, либо, наоборот, бичуют как темные времена беспросветного рабства и барского произвола. Ну правильно, смотря какую цитату из контекста вырвать: "Гром победы раздавайся..." или "Прощай, немытая Россия..." Как мы с вами теперь догадываемся, было в ней и то, и другое. Вот послушайте такую историю.

В Отечественную кампанию 1812 года, победив "Бунапартия" и пришедшие с ним на Русь "двунадесять языков", простой наш народ прошелся по Европам и внимательно понаблюдал тамошнее житье-бытье. Кстати, именно из заграничных туров к нам попадали наши национально-сувенирные фетиши: матрешки (из Китая), самовар (из Голландии), гармошка (то ли из Австрии, то ли из Пруссии). А из того похода войска принесли в Россию моду на трюфели. Офицеры из бедных дворянских семей попробовали, как это вкусно, а сметливые крестьяне-солдаты прикинули, как это выгодно.

Всякий зверь, почувствовав умопомрачительные ароматы трюфеля, с вожделением роет землю.

HTML clipboardСергей Клицов научил Дори

"рыть носом землю".

Фото: Сергей Куксин

Кстати, в самой Европе обнаружили первые трюфели не так уж задолго до Наполеона. Еще древние римляне закупали этот деликатес (чуть ли не на вес золота) у арабских племен Северной Африки. Там, правда, другой вид трюфеля произрастал. Главное его достоинство заключалось в том, что плодовое тело гриба образовывало на поверхности почвы характерные холмики, а то и выглядывало полюбопытствовать: что там снаружи? Тут-то их и собирали, чтобы продать гурманам-европейцам. И только в эпоху позднего Возрождения итальянцы и французы с удивлением обнаружили, что все это время в буквальном смысле слова топтали свои несметные гастрономические сокровища, поскольку их "черный" трюфель оказался вкуснее, ароматнее и нежнее африканского. Просто черноспоровый гриб, произрастающий в Южной Европе, практически не высовывает на поверхность свои плодовые телеса. Тогда и встал вопрос:

Как его добыть?

Вот тут надо сделать небольшое отступление и объяснить, почему все трюфели такие мастера пахнуть. Дело в том, что, создавая этот мир, Господь предоставил довольно большой выбор стратегий выживания не только животным, но и растениям. Трюфель решил спрятаться под землю: там теплее, уютнее и безопаснее. Однако надо размножаться, причем не только плодить детишек "под себя", но и осваивать новые земли. Вот тогда трюфели стали учиться пахнуть. Аромат привлекал животных, они с аппетитом пожирали грибы и выбрасывали споры на землю вместе с достаточным на первое время количеством удобрений. Сейчас трюфели достигли совершенства в искусстве благоухания, но их споры потеряли способность прорастать, если не пройдут через желудочно-кишечный тракт и не подвергнутся воздействиям определенных кислот и ферментов. Иными словами, быть съеденным для трюфеля - вопрос жизни и смерти! Вот их все и едят: многочисленные насекомые (и их личинки), беспозвоночные, птицы, мышки, ежи, белки, зайцы, барсуки, медведи, все копытные и парнокопытные, даже хищники. Всякий зверь, почувствовав умопомрачительные ароматы, с вожделением роет землю, чтобы добраться до нежной трюфельной плоти. Эту звериную слабость и стали эксплуатировать в Европе.

Коз или свиней, например, и не надо учить тихой охоте. Достаточно их просто вывести в урожайную пору в лес, и они грибы сами разыщут, особенно на пустой желудок (по-научному этот метод называется депривация). Потом стали приучать собак. Дрессировка была очень простой и надежной. Собаку сажали на цепь и не давали ей кушать, потом кормили пищей с добавлением ароматных трюфелей (или трюфельного отвара). Самый краткий курс обучения занимал всего три дня, именно через трое суток наиболее толковые псы уже выходили на грибную тропу. Выведенное в рощу животное само находило еду под землей по знакомому запаху. Вот приблизительно на этом этапе развития трюфельной индустрии наш народ совершил массовую экскурсию в Европу и сделал для себя целый ряд коммерческих наблюдений с правильными выводами.

Русский трюфель оказался белее. Говорят, что он не такой ароматный, как черно-споровый европейский. Но, поговорив с целым рядом специалистов, позволю себе предположить, что разница между ними не больше, чем между "Цимлянским" игристым вином и ординарным французским "Шампанским". Просто коммерсанты усиленно раскручивали бренд европейского трюфеля, чтобы держать на него цену. Так вот, наши крестьяне, обнаружив трюфели в родных российских рощах, приспособили к поиску... конечно, медведей! Кого же еще можно было использовать в России, кроме зверя, ставшего ее символом?

Недостатка в топтыгиных в ту пору в Отечестве не было, однако мишку надо кормить (и немало), к тому же если он начнет проявлять характер (что с ним часто случается), то мало не покажется никому. Вспомнили, что европейские коллеги используют собак и... дело пошло! Да так успешно, что к концу ХIХ века крестьяне юга нынешней Московской области, Владимирской, Смоленской и Орловской губерний заготавливали тысячи пудов для продажи на ярмарках. Трюфели солили, сушили, жарили да кушали. Был еще один традиционный способ заготовки: грибы томили в печи в горшках с мадерой, после чего, говорят, отличить троицкий трюфель от перигорского было уже невозможно.

Очень скоро на рынке возник переизбыток отечественных трюфелей. Цены упали, бизнес катастрофически стал терять рентабельность. И тогда (лет сто назад), русские предприниматели поступили точно так же, как бы они поступили теперь. В продаже появились банки с черными французскими трюфелями. На красивой этикетке был изображен обворожительный француз с лихо закрученными усами и свинья в наморднике. На самом деле в банки закатывали обычные наши - белые. Просто подкрашивали их какими-то темными красителями.

Умелый маркетинг быстро развел грибы по экологическим нишам: "французские", которые были намного дороже, охотно покупали небедные россияне, которые тянулись к изящным манерам, а отечественные брали покупатели более скромного достатка, причем предпочитали этот деликатес даже такому лакомству, как копченая колбаса. Со временем коммерсанты смекнули, что надо пользоваться таким широким спросом, и стали продавать под видом "французских трюфелей" крашеные куски "ножек" белых и подосиновиков, а потом настолько обнаглели, что лепили какие-то шарики из овощей в грибном соусе. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы не революция и кровавая мясорубка Гражданской войны, голод, коллективизация и изнурительный ритм восстановительных пятилеток, когда и заикаться-то о дворянско-буржуйских деликатесах никому особенно не хотелось. В деревнях, что десятилетиями кормились тихой охотой, организовали колхозы, и трюфельный промысел почил в бозе со всеми своими незамысловатыми секретами.

Клицов и Дори

С Сергеем Клицовым мы были давно виртуально знакомы, поэтому к моменту первой встречи у меня накопилось к нему огромное количество вопросов. Через полчаса беседы я понял, почему именно этот человек осуществил такой "космический" прорыв в возрождении трюфельной охоты. Сергей - кандидат наук, генетик, но при этом не узкий специалист, а биолог-энциклопедист, обладающий, с одной стороны, глубокими знаниями в области микологии, этологии, ботаники, физиологии животных и растений и других разделов естественных наук, с другой - заядлый "походник" с огромным полевым и экспедиционным опытом.

Все началось с того, что как-то известный знаток кулинарного искусства народов мира Вильям Похлебкин рассказал Сергею о традиционных трюфельных промыслах в окрестностях его родного Подольска и даже показал рощи, что прежде изобиловали деликатесными грибами. А уж когда Вильям Васильевич со вздохом посетовал на то, что некому возродить это нехитрое мастерство, которое в наши трудные времена для многих сельчан явилось бы хорошим материальным подспорьем, а горожан одарило бы изысканным и полезным блюдом, Сергей Клицов понял, что сама судьба возлагает на него (заядлого грибника) эту почетную миссию.

Однажды на лесной дороге Сергей впервые обнаружил свой первый трюфель. Вернее то, что от него осталось. Видимо, его выковырял из земли какой-то грибник, искромсал ножом его трухлявую гнилую плоть и выбросил в придорожную траву. Сергей бережно собрал все драгоценные части гриба, впервые отдав должное его утонченному аромату, и окончательно понял: это судьба!

Клицов сразу понял, что без четвероногого помощника не обойтись, и стал рассуждать примерно следующим образом: свиньи и медведи отпадают, в квартире (в самом центре Москвы) содержать тех и других довольно проблематично. Остаются собаки. Традиционные охотничьи породы отпадали, так как их мощная генетика заставила бы животных постоянно отвлекаться в лесу на работу по "основной специальности". Таким образом, осталось два кандидата, две родственные пастушьи породы, представители которых, столетиями обходившиеся без крыши над головой, подходили для "трюфельной охоты" по всем требованиям, - венгерский командор и южнорусская овчарка. После некоторого колебания чаша весов склонилась в сторону последней. Вот уже тогда и появилась Дори. Почему именно дама? А потому, что все животные, которые работают по грибам во всем мире, - это представительницы слабого пола.

С первых дней своего пребывания в доме щенок получал с пищей настой того самого трюфеля, который Сергей нашел в лесу. Уже через три месяца сообразительная "девочка" легко находила палочки и игрушки, натертые трюфельным отваром и спрятанные где-нибудь за диваном или под подушкой. Однако для серьезной работы Дори требовалось профессиональное образование.

Собственно, о воспитании детей или собак идет речь, более эффективной политики, кроме дилеммы "кнут и пряник", человечество не изобрело. Главное - это не переборщить с тем или иным. Когда Дори в совершенстве овладела поиском игрушек, которые пахли трюфелем, Сергей усложнил задачу и стал зарывать их в землю. Параллельно хозяин приучал собаку к лесу, куда они выезжали постоянно, частенько с ночевками под открытым небом.

Спасительное счастье, как всегда, свалилось на голову совершенно внезапно, когда отчаяние уже праздновало свою победу. Сначала Сергей с четвероногой помощницей отправился туда, где некогда был найден тот самый, первый и пока единственный трюфель. Однако на месте живописной рощицы собака и хозяин обнаружили респектабельный коттеджный поселок. Второй маршрут был намечен по историческим местам в окрестностях Подольска, которые некогда указал Вильям Васильевич Похлебкин, где он сам находил (полвека назад) грибы на трюфельнике, который исправно кормил несколько окрестных сел. Но и там тихие охотники потерпели полное фиаско. Душу Сергея Клицова все чаще терзали сомнения и не раз подступало отчаяние.

Как вдруг... Дори их нашла! "Мы шли опушкой знакомого леса, - всякий раз с удовольствием и гордостью за свою помощницу рассказывает Сергей, - и я неспешно собирал белые. Что Дори отстала, заметил не сразу, а когда пригляделся, заметил, как собака неуверенно роет землю. Я бросил корзину, подбежал к ней и замер на месте от радости: Дори откопала трюфели, целых три штуки! Я дал ей мяса, гладил, хвалил, как только мог!"

Вот тут-то могла произойти большая воспитательная ошибка (возможно, роковая), но Сергей, обладавший отличными познаниями в этологии (науке о поведении животных), сумел ее избежать. Он понял, что необходимо срочно закрепить успех и найти еще несколько трюфельных гнезд. Клицов принял единственно правильное решение: надрав охапку папоротников, он прикрыл ею найденные грибы, а сверху еще и теплую куртку бросил. "Погасив" сильный, отвлекающий запах, Сергей встал с подветренной от собаки стороны и привычными для нее жестами направил ее на поиски против ветра. Через 10 минут Дори нашла второе гнездо, окончательно поняв, что от нее требует хозяин.

Трюфельная тропа

Увы, не все подземные находки представляют для грибника одинаковую ценность. Бывает, что собака находит кабаньи или оленьи порои. На дне ям остаются только мелкие с горошину грибочки, да ошметки съеденных. Иногда плодовые тела настолько изрыты червями и личинками, что употреблять их в пищу уже невозможно. А случается, что находку, спрятавшуюся глубоко под мощными корнями деревьев, не так-то и легко извлечь на поверхность. Трюфели бывают разными. Одни с вишню, другие с порционную тыкву. Одни отшельниками сидят в своих подземных "скитах", другие сбегаются в дружные семьи. Плодовое тело трюфеля и по размеру, и по форме, и по цвету очень похоже на картофелину, только на срезе обнаруживается мраморный узор из затейливых разводов.

За последние годы Сергей Клицов как опытный и внимательный натуралист собрал большую информацию об этих грибах-невидимках: где и когда они появляются, в каких биотопах, что любят, а что категорически не приемлют. Самое интересное, что не раз находил трюфели и в самой Москве. "Кстати, - как-то бросил он в разговоре, - в городе и топонимы сохранились, указывающие на то, что они здесь росли, - Трюфельный проезд, например. Там, где сейчас ЗИЛ стоит, очень знаменитая трюфельная роща была".

В урожайные годы Сергей солит и маринует десятки килограммов трюфелей. Пришлось даже отыскивать по библиотекам старинные рецепты. Гриб, что и говорить, царский! По сравнению с ним меркнет даже "гриб-боровик, всем грибам полковник".

Вчера раздался звонок. Сергей Клицов, обычно сдержанный в эмоциях, радостно сообщил в трубку: "Пошли наконец трюфели!"

- И как долго идти будут? - спрашиваю.

- Да кто ж их знает, иной раз и по первоснегу их ищем. Потом уже, как морозы ударят, и копать тяжело, и грибы уже дряблые, невкусные.

- А сейчас?

- О-о-о! Сейчас один октябрьский трюфель как целая корзина июльских пахнет!

Так что в ближайшие выходные - в лес по трюфели!

"Российская газета" - Неделя №3616 от 29 октября 2004 г.